Достать чернил и плакать

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Альтернативная тёплая точка зрения поэта на февраль. Без слякоти. ^[1]

Поэтический квест, в ходе которого героям приходится писать о феврале навзрыд^[2], хотят они этого или нет. Мабританские учёные сделали смелое предположение, что из-за специфического гиповитаминоза задание можно взять только в феврале.

О зиме, поэзии и климатической ситуации в Годвилле

Если взглянуть на климатическую карту Годвилля зимой то можно заметить, что в одних регионах «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя…», а в соседних — «Мороз и солнце! День чудесный!»^[3]. То ли разногласия в астрологической службе, то ли тактические перемещения на фронте Генерала Мороза вызывают переменчивые погодные условия на Диске. Причастны ли к этому поэты? По их мнению — однозначно причастны. Ведь малейшие колебания души творца передаются атмосферному воздуху. И, согласно теории о несчастной бабочке, которую все обвиняют в сотворении ураганов, лёгкий сплин Пушкина, едущего в экипаже из Захолустьева в Дальние Гребеня, может вызвать в Годвилле романтический дождь, побуждающий всех спящих красавиц плотнее кутаться в тёплые клетчатые пледы.

И казалось бы, февраль — один из самых морозных месяцев года, лютый брат января, порождение суровых Норильских богов. Время в которое даже Белые Ходоки боятся выйти во двор сходить по-маленькому. Биполярный Медведь, Свежемороженый Балрог, Его Полярное Сиятельство и другие хтонические чудовища безраздельно властвуют в эту пору. И вдруг, лёгким мановением пера Бориса Пастернака вся эта снежная мощь превращается в грязь, слякоть и дождливую меланхолию. Нахлынувшая грусть, нехватка витаминов и избыток грязевых големов понуждает героев брать это задание.

О грохочущей слякоти, пролётке за пять гривен и о многом другом навзрыд

О подробностях прохождения квеста известно следующее:

в начале задания герою нужно победить «грохочущую слякоть», воспламенив её «чёрной весной»;
далее — переместиться в эпицентр погодного бедствия, воспользовавшись проездом на пролётке;
здесь герой сталкивается с многотысячной стаей грачей; следует быть осторожным, чтобы не дать птицам обрушить «сухую грусть на дно очей» — это может оказаться фатальным происшествием;
и наконец, попав в нужное место, которое можно узнать по проталинам и изрытому ветру, герой начинает слагать стихи навзрыд.

Выразив чернилами февральскую грусть, герой заканчивает задание. Поэту не стоит рассчитывать на эпическое вознаграждение, а лучше помнить, что «…стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд…»^[4]