Летающая грудастая тётка

Мирный житель Годвилля Летающая грудастая тётка
Adam (У•В•О)
Описание	мифическое существо из загробной жизни

Если где-то нет кого-то Значит, кто-то где-то есть. В. Берестов, «Искалочка»

Постижимость непостижимого в его непостижимости Н. Кузанский

Одним из ключевых и вполне традиционных терминов топологии Годвилля является «мнимая величина». В последнее столетие среди мабританских учёных появилась группа волюнтаристов, предлагающих расширительное понимание мнимости, имеющей изначально чисто геометрический смысл. Сии раскольники от науки говорят о «мнимых монстрах», «мнимых божественных влияниях» (о «мнимых богах», правда, пока не рискуют), «мнимых квестах», «мнимых трофеях» и даже об «объективной мнимореальности». Именно к такого рода мнимостям принято относить популярнейший среди героев Годвилля мужеского полу мифологический персонаж — летающую грудастую тетку.

Свидетельства и аналитика

Начнем с общеизвестного. Практически любой герой не раз и не два слышал от своих знакомых о некоем эротически значимом мистическом субъекте, который выполняет не вполне ясные, но, видимо, запредельно приятные функции в период героического посмертия. В частности, забирает то ли бренное тело, то ли бессмертную душу с поля боя. Разумеется, в Годвилле и не такое бывает, так что почему бы не поверить другу на слово? Есть, однако, два соображения, превращающие ситуацию в совершенно фантасмагорическую. Даже по местным меркам.

Во-первых, наблюдения показали, что свидетельства о ЛГТ всегда поступают от заслуживающего доверия источника — но таким источником никогда не является непосредственно герой. То есть про ЛГТ знает любой герой, но всегда только с чужих слов. Даже если его приятель знает про ЛГТ со слов этого самого героя.

Во-вторых, ЛГТ просто некуда уносить героев с поля боя. Герой вообще существует только в двух агрегатных состояниях: живой (в каковом виде он дерется, пьянствует, молится, бездельничает, лечит раны, косит трын-траву, курит бамбук, делает записи в дневнике — словом, геройствует вовсю) и мертвый (в каковом виде он лежит на солнцепеке, медленно разлагается, думает всякие гадости про Всевышнего и ожидает воскрешения). Воскрешение героя в любом случае происходит мгновенно — фазовый переход между агрегатными состояниями не предполагает какого бы то ни было промежутка; соответственно, ни в Рай, ни в Ад ЛГТ героев забирать не могут, да и к месту воскрешения доставляют вроде бы не они. И все-таки…

И все-таки свидетельства очевидцев слишком многочисленны и слишком похожи друг на друга, чтобы мы могли отмахнуться от них со словами «Брехня это все! Геройский вымысел!». Тем более что есть все основания полагать, что однажды ступивший на стезю геройства начисто утрачивает способность что бы то ни было измыслить. Кроме того, во имя этого «вымысла» герои охотно жертвуют золото — куда охотнее, чем на очевидно полезные вещи, например на просто так, без задней мысли, восславить собственного Всевышнего! В общем, что-то во всей этой истории определенно есть, но что?

Интерпретация и аргументация

Разумеется, авторитеты немедленно отвергли как несостоятельные несколько расхожих версий (таких, как «остаточная посмертная активность головного мозга» или «меньше пива надо жрать!»): как и версия геройского пустобрешества, они, как показано, не дают ответа ни на один мало-мальски существенный вопрос в рамках данного дискурса.

Субъективные идеалисты в свое время провозгласили, что ЛГТ суть продукт коллективной гендерно ориентированной медитации героев, приобретающий особую осязаемость в период максимально возможного напряжения духа, каковое, как известно, является непременной составляющей всякого процесса возвращения героя к жизни (прямым доказательством этому является упадок сил, уныние и прочие неприятные последствия возрождения без божественной помощи, а также обладающая сходным действием на окружающих Аура полураспада). Буйное желание жить является герою в роли могучего стремления, зовущего в неизведанные, но неизменно влекущие, исполненные витальности дали, и герой невольно отдается этому бессознательному порыву — и… оживает в ближайшем храме. Естественно при этом, что задним числом он описывает свое мистическое переживание в тех грубо-материальных категориях, которые ему, герою, доступны. Также естественно, что, поскольку данное переживание происходит в умирающем сознании, а вспоминает о нем сознание возрожденное, то оно воспринимает эти видения как нечто внешнее по отношению к себе, как чужой опыт, что и интерпретируется как «рассказ знакомого героя».

Данная концепция доминировала на протяжении столетий, однако многие исследователи новейших времен находят ее недопустимо сексистской, даже, пожалуй, шовинистической, и при этом явно переоценивающей многослойность героической психики. В качестве альтернативного объяснения эти исследователи как раз и призывают на помощь мнимые сущности.

Итак, что же происходит с героем ПОСЛЕ того, как бог нажал на пульте вмешательства и т.д. кнопку «Воскресить» — и ДО того, как герой послушно воскреснет? Ничего — скажете вы, и будете в определенном смысле правы. Но задумайтесь: разве вам не случалось наблюдать воочию досадную задержку в реакции на столь простое и очевидное воздействие на реальность? Нажали — а нету. Обычно недолго. Считанные мгновения. Все дело в том, что бытие Годвилля квантовано, но божественное восприятие зачастую успевает существовать и в зазоре между квантами, что и вызывает столь раздражающий эффект псевдоожидания мгновенно совершающегося события. Но герои-то этого не могут? Верно, герои воспринимают реальность только внутри кванта. Но всякое квантование порождает элемент неопределенности, и в момент гибели героя эта неопределенность достигает пика.

Здесь-то и подстерегает героя мнимая реальность. Разумеется, ждет-то его воскрешение, и — Годвилль, снова и снова Годвилль, но! ведь могло бы быть и иначе? Мог бы быть, к примеру, Рай для истинных героев, полный пива, бамбукового дыма и грудастых теток? В момент воскрешения герой на немыслимо малую долю секунды оказывается между тем, что есть — и тем, что при некоторых условиях, возможно, могло бы быть. Более того, в рамках небожественного познания нельзя утверждать наверняка, что подлинный герой — это тот, который воскрес по воле своего бога, и что именно он по-настоящему реален: природа квантовой неопределенности такова, что подобное утверждение всегда может быть верно только в определенном приближении, но однозначно не является истиной в последней инстанции. Однако боги-то уверены, что Годвилль реален, и воскресший герой также реален! Следовательно, все остальные версии — не более чем мнимая… реальность. Все верно, мнимая, но — реальность! И вот действительная часть героя возвращается к бытию, но мнимая… о, мнимая уносится в тот самый геройский Рай — и, очевидно, на крыльях вот этаких самых ЛГТ. Вернувшийся же к жизни затем вспоминает это самое свое несостоявшееся иное — естественно, именно как рассказ «знакомого героя», тут новаторы почти солидаризируются с традиционной интерпретацией

Интересные факты

• Многочисленность видений и заумность разъяснений породила массу нездоровых сенсаций и более чем сомнительных спекуляций на данную тему. Особенно отличилась одна из гильдий Годвилля, объявившая во всеуслышание, что посмертие для героев существует, что ЛГТ вполне реальны, и что именно членам данного сообщества они являются с завидной регулярностью. Остается только сожалеть о доверчивости множества героев, которые повелись на эту дешевую рекламу.
• Последователи школы мнимых величин пытались провести подобную деконструкцию с другим популярнейшим гендерным мифом, а именно — объявить мнимосущим робота с блестящим металлическим задом. Однако задушевная беседа ученых мужей с парой сотен разъяренных героинь навсегда похоронила эту концепцию в архивах. С тех самых пор на видном месте в лаборатории Мнимореальности красуется блестящий зад как наглядное доказательство торжества грубой эмпирики над утонченным интеллектом.