1
правка
Неверморж: различия между версиями
нет описания правки
Fantom (обсуждение | вклад) (→Приручение: Исправил очепятку.) Метки: правка с мобильного устройства правка из мобильной версии |
Нет описания правки Метки: отменено правка с мобильного устройства правка из мобильной версии |
||
| Строка 5: | Строка 5: | ||
| сильный = да | | сильный = да | ||
}} | }} | ||
Асс са | |||
И тем страшнее для героя внезапно утратить это ни с чем не сравнимое счастье. Покидая героя навсегда, мы забираем в холодный астрал его веру, чувство защищённости и просто смысл бытия. Брошенный герой прекращает исассчаса с Всаасмм чсссасвв, чамаас счассасааччччв₽₽чччччччччччучиться и сражаться; его выставляют за ворота [[Гильдия|те]], с кем он делил кров; заслуги его, прежде [[Пантеоны|признаваемые всеми]], рассыпаются в прксаааасссссааакааасаааасссасесссса, СС, исчсксср, ссс,сссчанца жизни вспоминать о явленных ему чудесах, которым не суждено повториться. Он тщетно тешит измученное сознание надеждой, что однажды босссасс асажество всё-таки вернётся. Холодная тоска сковывасет полярным льдом его сердце — и из лютой этой стужи готовы явиться не знающие жалости чудовища. | |||
Самый страшный из них — Неверморж, грозное порождение безумия, отчаяния и беспросветной горечи, охватывающих брошенных героев. Отнимая последнюю тень надежды,мсса ксаааасссссааакааа наполняя опустошённое сердце безысходностью, он безвозвратно губит героя, вздумавшего найти у него ответ на мучительные вопросы. Древние песни донесли до нас истории о жертвах Неверморжа, навсегда сгинувших в аду своей тоски по ушедшему свету. | |||
Самый страшный из них — Неверморж, грозное порождение безумия, отчаяния и беспросветной горечи, охватывающих брошенных героев. Отнимая последнюю тень надежды, наполняя опустошённое сердце безысходностью, он безвозвратно губит героя, вздумавшего найти у него ответ на мучительные вопросы. Древние песни донесли до нас истории о жертвах Неверморжа, навсегда сгинувших в аду своей тоски по ушедшему свету. | |||
Раз, в глухую полночь студёного декабря покинутый герой, бледный и утомлённый, размышлял над грудой фолиантов, полных забытых премудростей. Тщетно пытался он найти в книгах облегчение грусти своей — грусти по ушедшей богине, прекрасной, сияющей деве, чьё имя ведомо прочим богам в небесах, но которому не звучать в пределах плоского мира никогда больше! Лёгкий стук в дверь вывел его из полусна. Вообразив, что то лишь запоздалый гость, герой раскрыл двери настежь — но не увидел ничего, кроме ночного мрака. Так стоял он на пороге, предаваясь грёзам, но тишина ничем не была нарушена — лишь именем богини, которое сам герой тихо прошептал. Душа его горела — а стук меж тем возобновился. «Это ветер — и больше ничего!» — убедил себя герой и раскрыл окно. Ледяным, смертным дыханием повеяло оттуда. Герой отступил назад и упал в кресло — взору его предстал величественный, грузный морж, словно явившийся из седых дней древности — и холодная вода стекала с его ласт. Не выказав и доли почтения, с видом надменным взгромоздился он на бюст воинственной богини, стоявший на комоде героя. | Раз, в глухую полночь студёного декабря покинутый герой, бледный и утомлённый, размышлял над грудой фолиантов, полных забытых премудростей. Тщетно пытался он найти в книгах облегчение грусти своей — грусти по ушедшей богине, прекрасной, сияющей деве, чьё имя ведомо прочим богам в небесах, но которому не звучать в пределах плоского мира никогда больше! Лёгкий стук в дверь вывел его из полусна. Вообразив, что то лишь запоздалый гость, герой раскрыл двери настежь — но не увидел ничего, кроме ночного мрака. Так стоял он на пороге, предаваясь грёзам, но тишина ничем не была нарушена — лишь именем богини, которое сам герой тихо прошептал. Душа его горела — а стук меж тем возобновился. «Это ветер — и больше ничего!» — убедил себя герой и раскрыл окно. Ледяным, смертным дыханием повеяло оттуда. Герой отступил назад и упал в кресло — взору его предстал величественный, грузный морж, словно явившийся из седых дней древности — и холодная вода стекала с его ласт. Не выказав и доли почтения, с видом надменным взгромоздился он на бюст воинственной богини, стоявший на комоде героя. | ||