43
правки
Бусидог: различия между версиями
Перейти к навигации
Перейти к поиску
нет описания правки
Красавица (обсуждение | вклад) м (сняла плашку ин прогресс (резервировала статью для автора, но бог занят), статья свободна для редактирования, плашка хелп.) |
Рыб (обсуждение | вклад) Нет описания правки |
||
| Строка 1: | Строка 1: | ||
{{Монстры | {{Монстры | ||
| имя = Бусидог | | имя = Бусидог | ||
| Строка 7: | Строка 7: | ||
| трофей = | | трофей = | ||
}} | }} | ||
Согласно летописям, все началось с того, что бургомистр одного из городов (предположительно, Больших Бодунов) решил освежиться на ночь парой-тройкой стаканов горячительного. Но, поскольку уже был свеж, как горный ветер осенним утром (ибо работа отца города тяжела, полна стрессов и просто подразумевает лэнч, обед и файф-о-клок, не говоря уже о многочисленных перерывах), то неудивительно, что полный кувшин лучшего темного эля сам собой спрыгнул с полки на блестящую лысину страждущего. Так, среди благоухающей хмелем лужи и кучи черепков, в Годвилль пришло новое философское течение - "Дзынь". Посозерцав некоторое время (не слишком долгое, впрочем) свой пупок, новоявленный просветленный бодро икнул и опрометью кинулся в свой кабинет, где и разродился несколькими законопроектами. В куцей памяти потомков сохранились лишь два из них - "О обязательном взаимном стучании посудой во время пития, священный звук порождающем и зело просветлению способствующем", и " О запрете лишения жизни живых существ, монстрами в просторечье именуемых". Неблагодарные горожане восприняли мудрые указания властей лишь наполовину, что и так является рекордом, ибо, согласно статистике, редкий закон исполняется более чем на десять-двенадцать процентов, портя государственным мужам нервы и отчетность. Но, вместо того, чтоб исполнять оба закона наполовину (что, с точки зрения статистиков, было бы правильно, разумно и идеально вписывалось в диаграммы), население стало истово порождать священный звук, взаимно стуча посудой во время пития, и напрочь отказывалось прекращать лишать жизни монстров. Таким образом, исполнение первого закона равнялось ста процентам, в то время как исполняемость второго достигло абсолютного нуля . Столь любопытный феномен привлек внимание нескольких ученых, разразившихся длинными трактатами о инертности социальных масс, но, с точки зрения житейской мудрости, все объяснялось куда проще. Большая часть экономики Годвилля вращается вокруг монстров, трофеев и героев, (включая, впрочем, торговцев как необходимое зло). Городские власти периодически втискиваются в этот порочный круг алчности, представляя собой объект чеканки монеты, являющейся удобным средством обмена и охотно принимающееся в этом качестве как героями, так и торговцами. Прочее же народонаселение являет собой явных потребителей, охотно потребляя монеты, трофеи и мясо некоторых монстров, обильно запивая все это великолепие пивом, не забывая издавать при этом священный звук. Сложившаяся ситуация вполне устраивает всех, исключая монстров и, с некоторых пор, бургомистра. Будучи не в силах разорвать финансовую паутину зла, и пребывая в результате этого в расстроенных чуствах, адепт дзынь заперся в кабинете и усиленно достигал просветления в компании зеркала, открыв попутно принцип недеяния и ступив на путь умерщвления плоти, заключающийся в отказе от закуски. Через некоторое время это принесло свои плоды - от непрекращающегося огорчения печень отца города увеличилась, и напрочь отказалась и далее находится в этой юдоли печали. Вслед за печенью последовали и другие органы. Но человек - это не только совокупность разных сортов мяса, что бы не думали по этому поводу различные монстры. И бессмертная душа государственного деятеля с удивлением обнаружила, что мирские заботы гнетут ее и после смерти бренного тела. Поразмыслив над сложившейся ситуацией с точки зрения дзынь, и посозерцав, за неимением собственного, пупок служанки, убиравшейся в комнате, душа приняла решение... Старый садовник, постригавший кусты за особняком бургомистра, был очень удивлен, увидев, как пес, дремавший в тени акации, вдруг встал на задние лапы, с хрустом выпрямился, и на его обычно ничего не выражающей морде вдруг появилось что-то неуловимо знакомое. "Закон един для всех! Неповиновение - путь к смерти!" - хрипло пролаял в лицо остолбеневшему слуге бывший бургомистр, и, чуть пошатываясь на непривычных к прямохождению конечностях, направился в одну из комнат своего бывшего особняка - ту, где на ковре над камином висели старинные, хищно изогнутые мечи. Откуда-то он знал, что они ему очень пригодятся... | |||