307
правок
мНет описания правки |
Нет описания правки |
||
Строка 11: | Строка 11: | ||
Неверморж — грозное порождение отчаяния и беспросветной тоски, охватывающей брошенных героев. Отнимая последнюю тень надежды, наполняя опустошённое сердце безысходностью, он безвозвратно губит героя, пытающегося найти у него ответ на мучительные вопросы. Древние песни донесли до нас истории о жертвах Неверморжа, навсегда сгинувших в аду своей тоски по ушедшему свету. | Неверморж — грозное порождение отчаяния и беспросветной тоски, охватывающей брошенных героев. Отнимая последнюю тень надежды, наполняя опустошённое сердце безысходностью, он безвозвратно губит героя, пытающегося найти у него ответ на мучительные вопросы. Древние песни донесли до нас истории о жертвах Неверморжа, навсегда сгинувших в аду своей тоски по ушедшему свету. | ||
Раз, в глухую полночь студёного декабря покинутый герой, бледный и утомлённый, размышлял над грудой фолиантов, полных забытых премудростей. Тщетно пытался он найти в книгах облегчение грусти своей — грусти по ушедшей богине, прекрасной, сияющей деве, чьё имя ведомо прочим богам в небесах, но которому не звучать в пределах плоского мира никогда больше! Лёгкий стук в дверь вывел его из полусна. Вообразив, что то лишь запоздалый гость, герой раскрыл двери настежь — но не увидел ничего, кроме ночного мрака. Так стоял на пороге герой, предаваясь грёзам, но тишина ничем не была нарушена — лишь именем богини, которое сам он тихо прошептал. Душа его горела — а стук меж тем возобновился. «Это ветер — и больше ничего!» — убедил себя герой и раскрыл окно. Ледяным, смертным дыханием повеяло оттуда. Герой отступил назад и упал в кресло — взору его предстал величественный, грузный морж, словно явившийся из седых дней древности. Холодная вода стекала с его ласт. Не выказав и доли почтения, с видом надменным взгромоздился он на бюст воинственной богини, стоявший на комоде героя. | Раз, в глухую полночь студёного декабря покинутый герой, бледный и утомлённый, размышлял над грудой фолиантов, полных забытых премудростей. Тщетно пытался он найти в книгах облегчение грусти своей — грусти по ушедшей богине, прекрасной, сияющей деве, чьё имя ведомо прочим богам в небесах, но которому не звучать в пределах плоского мира никогда больше! Лёгкий стук в дверь вывел его из полусна. Вообразив, что то лишь запоздалый гость, герой раскрыл двери настежь — но не увидел ничего, кроме ночного мрака. Так стоял на пороге герой, предаваясь грёзам, но тишина ничем не была нарушена — лишь именем богини, которое сам он тихо прошептал. Душа его горела — а стук меж тем возобновился. «Это ветер — и больше ничего!» — убедил себя герой и раскрыл окно. Ледяным, смертным дыханием повеяло оттуда. Герой отступил назад и упал в кресло — взору его предстал величественный, грузный морж, словно явившийся из седых дней древности. Холодная вода стекала с его ласт. Не выказав и доли почтения, с видом надменным взгромоздился он на бюст воинственной богини, стоявший на комоде героя. |
правок