Уашактун: различия между версиями

Перейти к навигации Перейти к поиску
Нет описания правки
Метки: правка с мобильного устройства правка из мобильной версии
Строка 37: Строка 37:
Холодно. Очень холодно. Вокруг - сырая земля, выпирающая из стен свежевырытой ямы черными комьями. Воздух пахнет степью, горькими травами и утренней росой, а ночное небо понемногу озаряется багряными отсветами восхода. Предрассветную тишину едва нарушает шелест листьев, колышущихся на ветру, и редкий стрекот цикад. Где-то вдалеке слышится мычание пасущихся быков. «Где я, черт возьми, оказался?! И почему я проснулся посреди свежевырытой могилы?» Под ногтями осталась земля, колени разбиты, от холода ноет спина. «Кто я вообще такой?». Я поднимаюсь и, переваливаясь с ноги на ногу, бреду среди могил в сторону кладбищенской сторожки. Много надгробий. Одни давно уже поросли мхом и покосились, другие же совсем свежие. Стало быть, моя могила осталась за спиной. Интересно, я умер или воскрес? А может, я и вовсе порожден этим гиблым местом…
Холодно. Очень холодно. Вокруг - сырая земля, выпирающая из стен свежевырытой ямы черными комьями. Воздух пахнет степью, горькими травами и утренней росой, а ночное небо понемногу озаряется багряными отсветами восхода. Предрассветную тишину едва нарушает шелест листьев, колышущихся на ветру, и редкий стрекот цикад. Где-то вдалеке слышится мычание пасущихся быков. «Где я, черт возьми, оказался?! И почему я проснулся посреди свежевырытой могилы?» Под ногтями осталась земля, колени разбиты, от холода ноет спина. «Кто я вообще такой?». Я поднимаюсь и, переваливаясь с ноги на ногу, бреду среди могил в сторону кладбищенской сторожки. Много надгробий. Одни давно уже поросли мхом и покосились, другие же совсем свежие. Стало быть, моя могила осталась за спиной. Интересно, я умер или воскрес? А может, я и вовсе порожден этим гиблым местом…
[[Файл:Уашактун (безлицый).jpg|200px|thumb|left|Безлицый]]
[[Файл:Уашактун (безлицый).jpg|200px|thumb|left|Безлицый]]
Сторожка оказалась пуста. Дыра дверного проема зияла темнотой. Пригнувшись, я ступил во мрак пугающего строения. В нос ударил запах затхлости. Видимо, сторожка уже давно заброшена. Не было смысла искать здесь пищу, а ведь голод уже давал о себе знать. В дальнем углу комнаты что-то блеснуло. Я осторожно направился в сторону предмета, стараясь обойти хлам, и удивился, взяв в руки простое девичье зеркальце. Но шокировала меня не находка, а собственное отражение: лица в нем я не увидел. Волосы, борода под тем местом, где должен находиться рот, брови. Всё. Просто кожа. Я застыл в оцепенении. Вдруг позади послышался приглушенный звук шагов. «Кто здесь?!» - громко спросил я. «О, простите, я думал вы мародёр…», - ответил мне скрипучий старческий голос. «С чего вы взяли?» - вслух подумал я. Неужели я был так похож на это отребье? «Уашактун привлекает многих искателей черного золота, - ответил мне голос, и в звенящей тишине я услышал щелчок взводимого курка револьвера, - алтарь и кладбище степняков, сами понимаете». «Как же, понимаю. Вот только я, видимо, родился здесь», - сказал я и повернулся. Казалось, время на мгновенье остановилось: я видел каждую морщинку на лице старика, искаженном гримасой ужаса; видел, как дрожали его руки в тщетных попытках высвободить револьвер из жесткой кожи неподдающейся кобуры. Медленно, слишком медленно. Я оттолкнулся руками от огромного дубового стола, разделявшего нас, взлетел на метр над стариком и, приземлившись рядом, схватил его за голову. Резко, с силой я опрокинул его на спину. «Безлицый!» - прохрипел старик перед тем, как я вдавил его голову в пол. Полная тишина. Старик не шевелился. Видимо, удар оказался настолько сильным, что раздробил ему череп.  
Сторожка оказалась пуста. Дыра дверного проема зияла темнотой. Пригнувшись, я ступил во мрак пугающего строения. В нос ударил запах затхлости. Видимо, сторожка уже давно заброшена. Не было смысла искать здесь пищу, а ведь голод уже давал о себе знать. В дальнем углу комнаты что-то блеснуло. Я осторожно направился в сторону предмета, стараясь обойти хлам, и удивился, взяв в руки простое девичье зеркальце. Но шокировала меня не находка, а собственное отражение: лица в нем я не увидел. Волосы, борода под тем местом, где должен находиться рот, брови. Всё. Просто кожа. Я застыл в оцепенении. Вдруг позади послышался приглушенный звук шагов. «Кто здесь?!» - громко спросил я. «О, простите, я думал, вы мародёр…», - ответил мне скрипучий старческий голос. «С чего вы взяли?» - вслух подумал я. Неужели я был так похож на это отребье? «Уашактун привлекает многих искателей черного золота, - ответил мне голос, и в звенящей тишине я услышал щелчок взводимого курка револьвера, - алтарь и кладбище степняков, сами понимаете». «Как же, понимаю. Вот только я, видимо, родился здесь», - сказал я и повернулся. Казалось, время на мгновенье остановилось: я видел каждую морщинку на лице старика, искаженном гримасой ужаса; видел, как дрожали его руки в тщетных попытках высвободить револьвер из жесткой кожи неподдающейся кобуры. Медленно, слишком медленно. Я оттолкнулся руками от огромного дубового стола, разделявшего нас, взлетел на метр над стариком и, приземлившись рядом, схватил его за голову. Резко, с силой я опрокинул его на спину. «Безлицый!» - прохрипел старик перед тем, как я вдавил его голову в пол. Полная тишина. Старик не шевелился. Видимо, удар оказался настолько сильным, что раздробил ему череп.  


Понемногу отходя от нахлынувшего адреналина, я решил проверить карманы старика. Мертвецу ведь все равно не потребуется их содержимое. Подняв револьвер, я почувствовал едва уловимое движение под ногами. Будто кто-то растянул землю как тряпку, и та начала рваться. Дрожь земли. Я осторожно подошёл к окну и увидел, что все могилы разворочены: свежие, старые, даже древние. Выйдя из сторожки, я медленно двинулся между ямами. В каждой из них спал человек. Ни у одного из них не было лица. Мужчины, женщины, даже дети школьного возраста. Все спали мирным сном, не предполагая, что всем им скоро суждено проснуться.
Понемногу отходя от нахлынувшего адреналина, я решил проверить карманы старика. Мертвецу ведь все равно не потребуется их содержимое. Подняв револьвер, я почувствовал едва уловимое движение под ногами. Будто кто-то растянул землю как тряпку, и та начала рваться. Дрожь земли. Я осторожно подошёл к окну и увидел, что все могилы разворочены: свежие, старые, даже древние. Выйдя из сторожки, я медленно двинулся между ямами. В каждой из них спал человек. Ни у одного из них не было лица. Мужчины, женщины, даже дети школьного возраста. Все спали мирным сном, не предполагая, что всем им скоро суждено проснуться.
6

правок

Навигация